Единственным ребенком Михаила и Раисы Горбачевых стала их дочь Ирина. Она появилась на свет в 1957 году в городе Ставрополе, где на тот момент жила и работала семья. Биография Ирины Вирганской разнообразная и насыщенная, и это связано в первую очередь с тем, что она дочь Михаила Горбачева.

Детство и юность Ирины Вирганской

Девочка ходила в обычную ставропольскую школу. Всегда очень любила читать книги, показывала большие успехи в учебе. Она окончила школу на отлично и получила золотую медаль. Ирине хотелось учиться в Москве, но заботливые родители не отпустили единственную дочь далеко от себя. Девушка выбрала для себя Государственный Медицинский институт в Ставрополе. На фото Ирины Вирганской в молодости и зрелом возрасте видно, как сильно она похожа на свою мать.

После перевода отца семейства в Москву на руководящую должность жена и дочь поехали вместе с ним. Ирина на тот момент уже была замужем за Анатолием Вирганским. Девушка продолжала медицинское образование в столице, в итоге получила специальность врач-терапевт.

Карьера врача и ученого

В 1981 году Ирина окончила медицинский. Она решила продолжить свой путь в науке, поэтому пошла учиться в аспирантуру, выпуск состоялся в 1985 году. Ирина Вирганская защитила диссертацию и получила степень кандидата медицинских наук. Женщина изучала социальные аспекты мужской смертности и написала труд о взаимосвязи алкоголя и внезапной смерти. Практикующим врачом она так и не стала, так как все время была занята наукой. Исследовательскую деятельность она вела в научном

Мужья

Ирина Вирганская прожила со своим первым мужем Анатолием 16 лет. Он переехал вместе с Горбачевыми из Ставрополя. С женой Ириной они перевелись на последний курс мединститута в Москве. В семье Вирганских родились две дочери - Ксения и Анастасия. Анатолий начал свою профессиональную деятельность в Первой градской больнице в качестве хирурга. Со временем защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал профессором. Супруги развелись из-за постоянной занятости Анатолия.

В 2006 году женщина второй раз вышла замуж. Большой огласки личных отношений она избегает. Известно, что мужа зовут Андрей Трухачев, и он имеет свой бизнес в сфере транспортных перевозок.

Дети

Ксения Вирганская родилась в 1980 году. С молодых лет она любила заниматься балетом, поэтому закончила хореографическое училище. Но из-за проблем в здоровье любимое дело пришлось оставить. Девушка отучилась в Московском Государственном Институте Международных Отношений, который окончила в 2003 году. В этом же году, когда ей было 23 года, Ксюша связала себя узами брака с бизнесменом Кириллом Солодом. Но семья просуществовала недолго. Ксения и Кирилл развелись.

В 2006 году девушка вновь вышла замуж. Ее избранником стал Дмитрий Пырченков. Этот молодой человек работает в кругах шоу-бизнеса. Семья живет счастливо и растит дочь Сашу. Сама Ксения много работает в сфере PR, по совместительству является корреспондентом журнала «Грация». В студенческие годы у Ксюши был опыт работы в качестве модели на известных подиумах Парижа, но теперь эта сфера деятельности ее не привлекает.

Младшая дочь Ирины Вирганской, Анастасия, родилась в 1987 году. Как и сестра, окончила МГИМО по направлению журналистики. Вышла замуж в 2010 году за профессионала в области PR Дмитрия Зангиева. Сама девушка первоначально работала журнале «Грация», после чего сменила место работы и стала шеф-редактором одного из интернет сайтов о моде. Настя живо интересуется модой, показами новых коллекций. Дети Ирины Вирганской являются довольно публичными и известными, часто появляются на светских мероприятиях.

Смерть матери и жизнь семьи после этой трагедии

Раиса Горбачева умерла в возрасте 67 лет в сентябре 1999 года. До своей кончины она серьезно болела и лечилась в Германии. После трагических событий Ирина с дочерьми переехала к своему отцу за город, на тот момент она уже была разведена. На протяжении двух лет дочь с отцом жили вместе. Но по мере взросления детей для того, чтобы предоставить им больше свободы, женщина решила купить дом в Жуковке, что в пяти минутах от отца.

На сегодняшний день Михаил Горбачев достиг почтенного возраста, ему перевалило за 80 лет. Живет он в США, ведет активную деятельность, читает лекции в американских и русских университетах.

Руководство Горбачев-Фондом

Михаил Горбачев в 1991 году основал фонд, целью которого являются исследования периода перестройки с социальной, политической и экономической сторон. Его дочь была назначена вице-президентом фонда. С подобной деятельностью она никогда не была связана. И для того, чтобы вникнуть в сферу экономики и бизнеса, пошла учиться в Академию народного хозяйства при Правительстве РФ в возрасте 37 лет. На фото Ирины Вирганской видна ее целеустремленная натура.

Организация со всех сторон исследует перестройку, ее влияние на ход истории, анализирует современные вопросы политики и экономики. Фонд существует на личные средства М. Горбачева, пожертвования граждан и организаций. Офис фонда находится в Москве на Ленинградском проспекте.

Кроме того, организация постоянно занимается благотворительностью:

• гуманитарная помощь для «горячих» точек;
• финансовая поддержка детям, имеющим тяжелые недуги;
• во время боевых действий в Чечне.

Ирина Вирганская является единственной дочерью Михаила и Раисы Горбачевых. Получила медицинское образование, занималась наукой. Она возглавляет "Горбачев-Фонд", для чего получила образование в сфере бизнеса. Имеет двух дочерей, замужем во второй раз.

10:55 19.07.2003

Золотая молодежь Кремля
Чем занимаются наследники первых лиц российской политики

Татьяна Селезнева - социальный психолог

Юную Татьяну Селезневу, дочь председателя Государственной Думы Геннадия Селезнева, одни называли тургеневской девушкой, другие сравнивали с Аленушкой из русской сказки. Была скромна, задумчива, серьезна, добра и совсем не "папина дочка", вспоминают однокурсники.

В те годы, когда Татьяна заканчивала учебу на факультете социологии Института молодежи (бывшая Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ), Геннадий Селезнев только начинал восхождение в своей политической карьере.

Татьяна в выборе профессии не пошла по стопам родителей - не стала ни журналистом как отец, ни специалистом по общественному питанию как мама. Она - социальный психолог. Работает в одной из коммерческих фирм, и как утверждают в окружении Селезнева, далекий от политики человек.

Впрочем, ходили слухи, что дочь-психолог активно помогала отцу в предвыборной кампании, когда Геннадий Селезнев был одним из претендентов на губернаторский пост в Московской области. Но Татьяну в последнее время вообще сопровождает множество самых невероятных слухов. И в распространении их очень преуспел бывший муж Татьяны Селезневой питерский предприниматель Александр Габитов. Брак Татьяны оказался неудачным и едва продержался полгода, несмотря на то, что ему предшествовало пять лет знакомства и красивого ухаживания.

Сейчас бывший зять Селезнева рвется в большую политику - в качестве разминки намерен участвовать в борьбе за кресло губернатора Санкт-Петербурга, а потом, как предполагают в Северной столице, будет баллотироваться на выборах в депутаты Госдумы по тому же 209-му округу, что и Геннадий Селезнев.

Дети Миронова выбирают Петербург

Председатель Совета Федерации РФ Сергей Миронов не любит, когда журналисты пытаются выяснить подробности его семейной жизни, и всеми силами старается держать своих детей и супругу подальше "от света софитов". Видимо, именно по этой причине семья третьего лица в нашем государстве не поехала жить в Москву, а осталась в Санкт-Петербурге, куда Миронов старается приезжать при каждом мало-мальски удобном случае.

Спикер СФ является отцом двух детей - у него сын и дочь. Сергей Миронов женился еще будучи студентом геофизического факультета Горного института имени Плеханова в Ленинграде. Его избранница Елена, несмотря на техническое образование, работала переводчицей, водила иностранных туристов по городу. Вскоре после свадьбы у Мироновых родился сын, которого назвали Ярославом. Однако первый брак будущего руководителя верхней палаты российского парламента оказался неудачным: супруги развелись. Спустя некоторое время Сергей Миронов снова женился. Супруга Сергея Миронова носит романтическое имя - Любовь. Как и муж, она имеет диплом геолога. С ней Сергей Миронов в свое время уехал работать в Монголию, где у Мироновых родилась дочь Ирина.

Сейчас Ярославу Миронову уже 21 год. В этом году он окончил Санкт-Петербургский государственный университет. Кстати, Миронов-младший получил не один, а два диплома - в свое время он поступил сразу на технический факультет и факультет международных отношений СПбГУ. Ярослав был победителем множества школьных олимпиад. С детства обожает компьютеры, неплохой программист. Он очень дружен с отцом.

Ирина Миронова в прошлом году окончила среднюю школу. По имеющейся информации, она также учится в СПбГУ.

Жанна Немцова - "американская дочь"

Глава семьи лидера СПС Бориса Немцова - его дочь Жанна. Она родилась 26 марта 1984 года в Нижнем Новгороде. Окончила московскую среднюю школу, между прочим, с золотой медалью. Параллельно с учебой работала в новостной службе радиостанции "Эхо Москвы".

Затем решила испытать себя, пожить самостоятельно от родителей, может, просто захотела выйти из отцовской тени. Она уехала учиться в Нью-Йоркский университет. Родители вытребовали "американскую дочку" домой после терактов 11 сентября. После этого Жанна перевелась в МГИМО на факультет международных экономических отношений. Она вместе с отцом участвует в мероприятиях СПС, в том числе является сотрудником клуба бизнеса и политики при СПС "Правый поворот". Занимается спортом, ее часто можно видеть на светских мероприятиях и вечеринках. Когда-то Жанна мечтала о собственной пекарне... Теперь, надо думать, из нее выйдет неплохой финансист.

Внучка Горбачева блистает на подиуме

В семье Горбачевых внуки более известны мировой общественности, нежели дети. У бывшего президента СССР Михаила Горбачева одна дочь Ирина. Она родилась в 1957 году в Ставрополе. Окончив с золотой медалью школу, поступила в Ставропольский медицинский институт.

Переехала с родителями в Москву и продолжила образование во Втором медицинском институте им. Н.И.Пирогова, который окончила в 1981 году, получив специальность врача-терапевта. До 1994 года Ирина занималась научной работой, а в 1994 году решила переквалифицироваться. Она окончила международную школу бизнеса на базе Академии народного хозяйства при Правительстве РФ и начала работать в Международный общественный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). После смерти Раисы Максимовны Горбачевой Ирина возглавила организованный матерью клуб. Она также является вице-президентом Горбачев-фонда. С мужем Анатолием Вирганским Ирина развелась и одна воспитывала двух дочерей Ксению и Анастасию.

В свои двадцать три года старшая внучка Михаила Горбачева Ксения гораздо более знаменита, чем ее мать. В прошлом декабре по приглашению Дома моды Кристиан Диор тогда - студентка, а ныне выпускница МГИМО Ксения Вирганская приняла участие в знаменитом ежегодном светском балу дебютанток в парижском отеле Crillon. После этого ее фотографии не сходили с обложек журналов, девушка начала получать приглашения поработать моделью. Она даже демонстрировала наряды на подиумах Милана. Однако Ксения утверждает, что ее интересы лежат в сфере PR, а карьера модели ее вовсе не привлекает. Кстати, на том балу Ксению сопровождал студент того же института, тоже изучающий связи с общественностью, только на два года младше, Кирилл Солод. Спустя полгода после этого успеха молодые люди поженились. Анастасия Вирганская младше Ксении на семь лет, но, кажется, готова пойти по ее стопам. И это относится не только к выбору вуза, но и к светской жизни. Говорят, что в следующем году Париж будет принимать еще одну российскую дебютантку - Анастасию Вирганскую.

Борису Ельцину наука не дается

Про семью первого президента России Бориса Ельцина вряд ли можно сказать что-то новое. В течение двух (или почти двух) сроков президентства Бориса Николаевича они жили у всех на виду, встречали новый год на экранах наших телевизоров... И все же.

У Ельцина две дочери Елена и Татьяна. Елена родилась в 1957 году. Она пошла по стопам отца - окончила Уральский политехнический институт, строительный факультет. Некоторое время работала по профессии, затем по настоянию мужа, оставила работу. Ее муж Валерий Окулов окончил штурманский факультет Академии гражданской авиации в Ленинграде по специальности "инженер-штурман", десять лет проработал штурманом в Свердловском объединенном авиаотряде Уральского управления гражданской авиации. Затем еще десять лет в Москве в Центральном управлении международных воздушных сообщений "Аэрофлота". С 1996 года начался его карьерный взлет с первого заместителя генерального директора Аэрофлота до генерального директора и члена совета директоров ОАО "Аэрофлот - российские международные авиалинии". У Окуловых трое детей: Катя, Маша и сын Иван. Катя Окулова в 1996-м поступила на истфак МГУ, затем была вынуждена уйти в декрет, потом восстановилась и продолжила обучение. В конце 1998 года девушка забеременела и вышла замуж за одноклассника. Она родила сына, которого назвали в честь отца Александром. Маша учится в МГИМО, а Иван пока даже не ходит в школу.

Татьяна Борисовна родилась в 1960 году в Свердловске. В 1977 году окончила физико-математическую школу и уехала в Москву поступать на факультет вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета. В 1983 году она закончила учебу в университете, где и познакомилась со своим первым мужем Виленом Хайрулиным. Поженились они в 1980 году. Татьяна оставила девичью фамилию, чтобы в случае рождения сына он стал продолжателем рода Ельциных. Вскоре сын действительно родился. Его назвали Борисом. Вторым мужем Татьяны Ельциной стал Алексей Дьяченко. Он окончил Московский авиационно-технический институт, бизнесмен. Этот брак продолжался гораздо дольше. Их сын Глеб Дьяченко родился 30 августа 1995 года. Параллельно Татьяна работала. Сначала в КБ "Салют", затем в московском филиале коммерческого банка "Заря Урала", а после некоторого перерыва в марте 1996 года стала членом Координационного совета избирательной кампании за переизбрание Бориса Ельцина на пост главы государства. В июне 1997 года Татьяна Борисовна Дьяченко была назначена на должность советника президента РФ с задачами заниматься вопросами, связанными с имиджем президента. И закончилась ее политическая карьера только в апреле прошлого года, когда она в возрасте сорока двух лет родила дочь Марию Валентиновну Юмашеву. В это время Татьяна уже была женой бывшего главы администрации президента Бориса Ельцина - Валентина Юмашева.

Ее сын Борис Ельцин сначала учился в Москве в английской спецшколе. Его привозили в обычных "Жигулях", на входе дежурили охранники. Затем забота о безопасности юноши взяла верх над желанием не выделяться, и в 1996 году его отправили учиться в Англию. Потом Борис снова попытал счастья на родине. Начал изучать экономику в МГИМО. Не сложилось. Преподаватели были не в восторге от его успехов. Теперь он пробует себя в Высшей школе экономики. Его брат Глеб пока только пошел в школу.

Андрей Зюганов не поедет за рубеж

В семье лидера коммунистов Геннадия Зюганова все беспартийные. Хотя и сочувствующие.

Вот уж о ком из детей известных политических деятелей совершенно невозможно найти какую-либо информацию, так это о детях Геннадия Зюганова.

Его сын Андрей родился в 1968 году. В школе учился на "отлично". Затем окончил Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана, остался там работать по специализации "робототехника".

По словам Зюганова-старшего, Андрею предлагали работу за рубежом, но он отказался. С женой он познакомился на первом курсе института - Татьяна Смирнова (теперь Зюганова) тоже училась в Бауманском по специальности "компьютерные технологии". Пожениться они решили на четвертом курсе. В семье Зюганова-младшего двое детей Леонид и Михаил. Они учатся в школе.

О дочери Геннадия Зюганова известно еще меньше, чем о ее брате. Ее зовут Татьяна. Она родилась в 1974 году, выучилась на референта, высшего образования так и не получила, по слухам, работала у Геннадия Зюганова. Фамилия у нее другая: выйдя замуж, она стала Никифоровой. Ее муж работал в системе МГТС.

У Татьяны Зюгановой две дочери Маша и Женя. И с некоторых пор она помогает отцу неофициально, говорят, она его личный астролог. А работе она предпочла воспитание детей.

Наташа Касьянова - завидная невеста

Михаил Касьянов никогда не выставлял свою семью на всеобщее обозрение. Его жена изредка посещает официальные мероприятия, но всегда старается держаться в тени, дочь тоже можно увидеть только в очень редких случаях. Она живет своей жизнью и, в отличие от детей других политиков, никогда не сопровождает отца в поездках, не светится перед камерой.

Единственная дочь российского премьер-министра Михаила Касьянова Наташа родилась в 1985 году. Она окончила английскую спецшколу с отличными оценками. Когда перед продолжательницей рода Касьяновых встал вопрос, какую профессию выбрать, она решила выбрать свой путь. Наталья Касьянова поступила на недавно созданный факультет политологии в МГИМО. Девушка говорит на двух иностранных языках - английском и французском, занимается спортом. После успешно сданной летней сессии она перешла на второй курс. Быть дочерью премьера нелегко. Наталью везде сопровождают телохранители, и, по рассказам ее однокурсников, когда она с друзьями идет пешком к метро, за ней по пятам следует ее автомобиль. Это очень общительная, жизнерадостная девушка, к тому же еще и красивая. Наташа пока не замужем, и, по слухам, официального претендента на ее руку и сердце еще нет.

Сын Жириновского взял фамилию матери

Создатель первой в России политической партии является также пионером в династическом руководстве ею. Когда Владимир Жириновский назначил своего сына руководителем партийной фракции в Думе, это вызвало немало вопросов. Но наследник вице-спикера освоился на новом месте. Во всяком случае, больше вы не услышите в думских коридорах вопроса, кто такой сын Жириновского.

Сына бессменного лидера ЛДПР зовут Игорь. Игорь Лебедев. Он родился 27 сентября 1972 года. Когда ему было шестнадцать лет, он взял фамилию матери. Учился Игорь хорошо, но вот примерным поведением не отличался. Окончив школу, поступил в Московскую юридическую академию на факультет правоведения. С женой Людмилой, тогда студенткой Иняза, он был знаком с самого детства - они жили в одном дворе. Супруги Лебедевы сделали Владимира Жириновского дважды дедушкой - у Людмилы родились близнецы Саша и Сережа.

Сейчас Игорь работает в Госдуме - руководит парламентской фракцией ЛДПР. В последнее время ходят слухи, что он будет кандидатом в депутаты в Государственную Думу по Ненецкому одномандатному округу. Эту информацию в понедельник подтвердил журналистам и сам вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский.

Кстати, согласно данным ЦИК трехгодичной давности, самым состоятельным членом семьи Жириновских является именно Игорь - при доходе за два предыдущих года в 55 тысяч 239 рублей (работа в Госдуме и Министерстве труда и социальной защиты России) Игорь Лебедев владеет двумя участками в Подмосковье, тремя жилыми домами в Подмосковье. В личной собственности у него имеется несколько квартир в Москве (в том числе та самая квартира, которую лидер либерал-демократов забыл указать при регистрации своей кондидатуры на выборах, из-за чего имел большие неприятности с ЦИКом), а также квартира в Мурманской области.

Отношение к Горбачеву в возлюбленном Отечестве разное. Кто-то любит, кто-то ненавидит. Не будем считать, кого больше. Дело не в количестве, а в качестве. В качестве сильных чувств в том числе. У каждого - своя правда. И истина - она вовсе не обязательно где-то на небесах или только истории принадлежит. И у одного человека может быть истина. Плюс еще у одного, плюс еще у одного, и еще...

Так называемой объективности, наверное, вообще нет. Во всяком случае объективность - это не безразличие и не альтернатива субъективности, а, может быть, просто сумма субъективностей.

Накануне восьмидесятилетия первого президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева я встретилась с его дочерью Ириной Вирганской-Горбачевой.

Интервью длилось два с половиной часа. Где-то в середине разговора Ира сказала: "Знаешь, я всегда отвечаю за свои слова и поступки. Но что касается других людей, даже самых близких, не могу быть интерпретатором. Вот Раиса Максимовна написала книгу. Всего одну. Хотела еще написать о годах после отставки. Не успела. А Михаил Сергеевич много книг написал. И, понимаешь, у меня тут обрыв... Вот папа жив-здоров, и пусть сам всем рассказывает про свои чувства, восприятия, отношения с людьми. А я не имею права..." И, помолчав: "Меня поражает чудовищность сегодняшних воспоминаний, мемуаров, интервью. Каждый за своего героя все решил, все изложил, все подумал..."

Так вот: в этом интервью Ира Горбачева просто дочь. Не более. Но и не менее. Взгляд "близко наедине". Или конспект для себя.

И еще будем помнить: несказанное есть часть сказанного, а не наоборот.

О детстве

"Мои родители при мне всегда вели себя очень сдержанно, без такого, знаешь, внешнего проявления любви. Но было вот что: взаимопроникновение. Это когда папа приезжает с работы, и вот вся семья слушает про всех овец и про то, где что сгорело и куда он ездил и с кем говорил... Мама вернулась с кафедры и начинается: такой студент, сякой студент... И я - про себя... Все жили одной жизнью, хотя, конечно, у папы и мамы в их профессиях происходило и что-то отдельное, личное.

Помню постоянную тишину в доме. Все - в книгах. И я параллельно родителям - тоже. В четыре года начала читать. Специально никто не учил. Что-то спрашивала, какие-то буквы объясняли...У нас была огромная библиотека, и я как приковалась к ней в четыре года, так и читала беспрерывно безумное количество книг.

Из бытовых условий помню жизнь в коммуналке. Имен соседей не помню, но помню их лица и количество дверей: кроме нас, там жили восемь семей. Помню кухню с газовыми плитами, помню и ругань, и хорошее что-то. Мне было тогда три-четыре года.

Родители по убеждениям не отдали меня в спецшколу для детей партноменклатуры. Училась я в самой обычной школе. Но как только Михаил Сергеевич вступил в должность первого секретаря Ставропольского горкома партии, я, десятилетний ребенок, стала публичной персоной. А детская подростковая среда - она же и так непростая. Там и так складываются - внутри и с внешним миром - свои жесткие отношения, а если на это накладывается еще то, что у тебя папа - партийный начальник... Тогда отношения канализируются по разным направлениям. Первое: неприязнь. Второе: ну, желание подлизаться или притереться, что ли. Ощущала ли я это? И ощущала, и обжигалась. Тогда у меня еще не было таких развитых инстинктов, как сейчас (смеется). Ну, сейчас уже меньше хотят подлизаться. Слава тебе, Господи, я от этого избавлена давно.

Короче, со временем отношения с одноклассниками у меня выровнялись. Нет, организованно не травили. Думаю, для того чтобы тебя травили организованно, нужно быть жертвой. Внутреннее чувство жертвы должно быть. Это чувствует толпа. Даже школьная. Я же с детства к людям-жертвам не относилась".

О "кремлевской семье"

"После школы пошла в медицинский. Выбор был мой. Но продиктован обстоятельствами. Я очень хотела уехать в Москву, поступать на философский факультет МГУ. Но мои родители... нет, они не сказали, что, мол, мы тебе запрещаем... Но ненавязчиво много раз говорили: "Как же так... ты у нас - одна... и ты уедешь?.." А в Ставрополе мне особо не из чего было выбирать. Но врач - хорошая профессия, и я внутренне была к ней готова.

А только начался мой 4-й курс в меде, Михаила Сергеевича* забрали на работу в Москву. Я пребывала в счастье. Но по первой реакции мамы не поняла, рада ли она. Мама уехала с папой сразу, с одним чемоданом, а мы с мужем - чуть попозже. И вот когда я через полтора месяца ее увидела, то она была уже какая-то обновленная.

Москву мама очень любила. Воспоминания о студенческих годах и все такое. Хотя и Ставрополье любила. Не так уж сам город... Но вот эта возможность выйти за город и идти, идти, идти, а вокруг - горы и поля, луга и степи... Она всю эту красоту очень любила. Они с папой высоко в горах травы собирали.

И когда мы стали "кремлевской семьей", абсолютно ничего в наших внутренних отношениях не изменилось".

Здесь Ира умолкает и задумчиво, медленно, осторожно подбирая слова, говорит: "Но у нас такая страна... Понимаешь, если я сейчас скажу, что все мы также приходили домой и всё-всё друг другу рассказывали, значит, опять пойдут разговоры, что решения Политбюро принимались в семье Раисой Максимовной или еще, не дай бог, приплетут меня... Но это же анекдот! Те решения, которые были политическими, в семье не обсуждались. Обсуждались эмоции, реакции, ощущения, переживания. Вот на уровне: устал - не устал, это мучает, то беспокоит... Человеку всегда ведь нужно с кем-то поговорить, нужен собеседник.

Но все можно вырвать из контекста и тут же опошлить. Так опошлили и сделали мифом, и он, этот миф, до сих пор живой, до сих пор гуляет - о Раисе Максимовне. Она решала! Она управляла! Она командовала! Но не было этого у мамы.

Вот у меня, да, командный голос уже появляется. Однако, когда? Когда папа ест пятую булочку. Ну, ты же понимаешь: тут нельзя уступать. Вот что делать, если папа пьет кофе и ест пятую булочку?.. Я говорю: "Папа, это пятая булочка!" А он: "Ты, что, считаешь?!" И доказывает, что первая..."

Дед Раисы Максимовны был честным трудолюбивым крестьянином. Его арестовали как "врага народа". А бабушку изгнали соседи. На глазах всей деревни она умирала от голода и горя, и никто ей не помог.

Дед был расстрелян 20 августа 1937 года. И вот ровно пятьдесят четыре года спустя, в путч, 20 августа 1991 года, как вспоминает Ольга Здравомыслова,* Раису Максимовну поразило и испугало совпадение этих дат. Ночью, там, в Форосе, она никак не могла заснуть, а когда врач предлагал ей снотворное, отказывалась: "Я боюсь, что усну, потом проснусь где-нибудь в другом месте, далеко отсюда, а все убиты, и девочки тоже".

Дед Михаила Сергеевича тоже был репрессирован. Из воспоминаний Раисы Максимовны видно, что Горбачевы сформировались в годы "хрущевской оттепели" и относились к поколению "детей ХХ съезда", к "шестидесятникам", боровшихся с наследием сталинизма. Для них Сталин был тиран. Всё! Точка! Твердая точка. Никаких запятых и "но". Есть вещи, где даже грамматика протестует. И не только грамматика

Недавно в Америке замечательный русский поэт Наум Коржавин вот что сказал мне о перестройке и Горбачеве: "Большое значение для нас имело освобождение от гнета сталинщины. А потом было освобождение от коммунизма. И часто те люди, которые достигли следующей ступени, презирали тех, кто застрял на предыдущей. Ко времени появления Горбачева я уже освободился от коммунизма. А он начал освобождаться и освобождать других от оцепенения и сталинщины. Поэтому некоторые считали отношение Горбачева к жизни недостаточным. А я ему благодарен. Потому что стране, чтобы идти дальше, надо было освободиться от оцепенения и сталинщины. И горбачевская активность в этом направлении была очень нужна".

Об отставке

"После папиной отставки у нас, да, замолчали телефоны. Ну, замолчали и замолчали... Просто отсеклись какие-то люди. Близкие в том числе. Но, видишь, в чем дело? Появляются новые люди, новые друзья. И остаются те, кто никак не отсекся. Это всегда так: кто-то отсекается, отсекается, а кто-то остается... До конца никогда никто и ничто не отсекается. А то, что не отсеклось, это уже твоя особая ценность и радость...

Хотя отставка, правда, была очень тяжелой. Особенно в начале девяностых. Все эти суды, вся эта травля, выселения фонда. Мама больная... После Фороса она была с такими проблемами... Не только рука отнялась, еще и ослепла..." - "Это можно написать?" - спрашиваю я. Ира, вздыхая: "Можно. Теперь уже всё можно. Ну, в общем, масса была проблем, и финансовых в том числе. Пенсия у Михаила Сергеевича, не помню точно, то ли один доллар в переводе на рубли, то ли два... А в стране какая ситуация? Всё плохо, и во всем виноват Горбачев. Но! Та степень свободы, которую я ощутила после папиной отставки, она ни с чем не сопоставима! Свобода от постоянного давления... Будь там, делай то, делай это... У меня не было никаких должностей, но эта страшная моральная ответственность за то, что где-то что-то рвануло, что-то случилось... и это давит на тебя, и давит, и давит... И вот свобода... Что бы с тобой ни делали, что бы ни писали, как бы ни уничтожали - ты свободен!"

О смерти мамы

"Смерть мамы - черный провал. Дикие сны преследуют меня до сих пор. Страшные, невероятные сны... Мне снится мама и ужас этих снов в том, что мама появляется в моих снах живая, как будто ничего с ней не случилось, и начинает мне говорить что-то про сегодняшние дела... И я не могу понять, кого же мы похоронили? К кому ходим на кладбище? И вот этот кошмар я переживаю все одиннадцать лет как умерла мама. Сегодня эти сны снятся мне уже чуть реже, а когда это только случилось, дальше было беспрерывно".

До смерти Раисы Максимовны Ира жила в Москве, в квартире. Развелась с мужем, растила дочек сама. Старшую в одну школу надо везти, младшую - в другую, самой на работу, короче, жить за городом вместе с родителями - терять кучу времени.

После института Ира защитила диссертацию, трудилась в Кардиологическом научном центре, а в 1994 году Михаил Сергеевич сказал дочке: давай думать о том, как мы будем работать с фондом. Ира подумала-подумала и поняла, что она - чистый ученый и совершенно не разбирается ни в экономике, ни в бизнесе, ни в менеджменте.

Ей было тридцать семь лет. Но она решилась: оставила работу и села за парту в бизнес-школе Академии народного хозяйства. И только после ее окончания стала работать в Горбачев-фонде.

"А в 1999 году мама оказалась в Мюнстере,* в клинике. И мы до последнего надеялись, что она поправится. Пусть за ней понадобится длительный уход, реабилитация, мы верили: она выздоровеет. И Михаил Сергеевич своей волей принял тогда решение: назначил меня вице-президентом фонда со всеми полномочиями президента. Ну, он будет неотлучно с мамой и, наверное, долгое время... А фонд - это же организация, там люди работают, прерываться нельзя. Вот так я стала вице-президентом".

О семье без мамы

Когда Раиса Максимовна умерла, Ира в один день собрала вещи в своей квартире, взяла дочек и переехала к Михаилу Сергеевичу на дачу.

"Да, было далеко ездить, отнимало много времени и сил, но я же понимала, что он не должен оставаться один. Просто не должен. А ничего другого не придумаешь и не сделаешь. Либо ты - семья, либо ты - не семья.

Первые два года после маминой смерти мы с папой прожили безотрывно друг от друга. Абсолютно безотрывно. Мы работали вместе, в командировки - вместе, дома - вместе...

Но через два года, когда Ксюше был уже двадцать один год, а Насте - четырнадцать, стало сложнее: друзей позвать они не могут, как-то неудобно, побаиваются дедушку, в девять вечера надо стоять навытяжку, дедушка волнуется...

А семья - это же все без исключения члены семьи. И соблюдать баланс в семье - целая история...

Вот я и продала квартиру свою в Москве, купила в Жуковке очень небольшой дом. Что это дало? Относительную свободу передвижения для моих девушек, потому что я крайне лояльный родитель. И к папе от нашего дома ехать пять минут. Ну, вот, в соответствии с этой парадигмой мы по сей день и живем".

После развода Ира вполне серьезно дала себе слово: больше никаких мужчин и никаких браков. Но потом встретилась с Андреем Трухачевым. И тоже было очень сложно. За каждым - шлейф личных проблем, шлейф собственной жизни, надо было многое решить, понять, осмыслить, и вдвоем, и в одиночку. Они даже расставались на год, чтобы все понять. Поняли и в 2006-м поженились. С тех пор - счастливы.

О рабочем дне отца

"Рабочий день папы - он разный. Бывает относительно спокойный. А бывает: лекции в американских университетах и за двенадцать дней мы десять раз перелетаем с места на место в разные концы страны.

Лекции Михаил Сергеевич вынужден читать потому, что это главный наш заработок. Аудитории - от пятисот до двенадцати тысяч человек. Такие публичные лекции - огромное физическое и интеллектуальное напряжение. Здесь, в России, папа тоже читает лекции в МГУ или в РГГУ, но реже и бесплатно".

После смерти Раисы Максимовны Горбачев дико загрузил себя работой. Ира считает, что он делает это специально, чтобы не думать о маме ежесекундно.

О памяти и благотворительности

Именно Раиса Максимовна Горбачева, как Первая леди, возродила в Советском Союзе благотворительность. До нее это слово в возлюбленном Отечестве было бранным.

Первый проект: открытое ею отделение для лечения детских лейкозов в Республиканской детской клинической больнице N 20. Первый вклад Раисы Максимовны - гонорар за ее книгу "Я надеюсь..." Вся Нобелевская премия Горбачева (почти один миллион долларов) была распределена между несколькими больницами, в том числе пошла и в Республиканскую детскую больницу. Раиса Максимовна поддерживала музеи Рублёва и Цветаевой, музеи личных коллекций, помогала восстановлению церквей, памятников архитектуры. Благодаря ей на родину вернулись рукописи русских классиков.

Уже перестав быть Первой леди, она неустанно занималась благотворительностью. Весной 1999 года помогла двум больным лейкозом малышам из глухих деревень, чьи мамы обратились к ней через газету.

Малышей спасла, а сама умерла через четыре месяца именно от этой болезни.

В 2007 году при поддержке государства и бизнесмена Александра Лебедева в Санкт-Петербурге был открыт Институт детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Максимовны Горбачевой. Здесь лечат детей со всей России и стран СНГ. Институт этот - учреждение государственное, но семья Горбачевых помогает ему очень существенно. И результаты потрясающие: если в восьмидесятые годы прошлого века пятилетняя выживаемость детей с лейкозами в СССР составляла 7-10 процентов, в то время как в европейских клиниках более 70 процентов больных детей излечивались полностью, то сегодня результаты лечения больных детей в Институте детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Максимовны Горбачевой - на уровне ведущих гематологических центров Европы.

А всего Горбачев-фонд потратил на благотворительность одиннадцать миллионов долларов. Ира говорит, что цифра очень условная и приблизительная, без учета двух последних лет и не считая той гуманитарной помощи, что в девяностые годы под эгидой фонда шла в Чечню и другие "горячие точки". И это при том, что Горбачев-фонд - не благотворительная организация, а Международный фонд социально- экономических и политологических исследований. То есть благотворительностью могли бы не заниматься вообще. И никто бы не смог осудить.

Также, как совсем не обязан был Михаил Сергеевич Горбачев делать из своего дня рождения благотворительное мероприятие... Но Ира предложила отцу именно эту идею благотворительного юбилейного вечера... С одной-единственной целью: еще раз помочь детям, больным лейкемией.

О праздновании юбилея

"И вот только началась подготовка к юбилею папы, как опять миф запрыгнул... То в Интернете, то по радио, то даже в "перестроечных" изданиях... Ага!!! Лондон!!! У нас же там теперь - все!!! И Горбачев - туда же!

А день рождения Михаила Сергеевича между тем уже начался. Выставкой "Михаил Горбачев.PERESTROIKA".

Собственно, Горбачева на выставке мало. И это понятно: страна - она же больше... Главная концепция выставки сразу сложилась в моем первом разговоре с директором Московского дома фотографии Ольгой Свибловой. Эта выставка не только о Михаиле Сергеевиче, а это он, Михаил Сергеевич, на фоне страны. И где эта выставка? В Москве! На Манежной площади! Но никто это не обсуждает. Все обсуждают Лондон.

24 февраля открылась выставка в Берлине. Почему - Берлин? Потому что Берлин стал символом окончания "холодной войны".

А 2 марта, в самый День рождения, мы гуляем в Москве. Со своими самыми близкими. С партией друзей Горбачева. Там будут и студенческие друзья, и друзья всей его жизни...

15-16 марта в Горбачев-фонде конференция, которая будет проходить с "Мемориалом" - о "шестидесятниках".

Теперь - о Лондоне. Вот уже пять лет каждый год там организовывает благотворительные балы семья Лебедевых. Ну, и мы вместе с ними. Собираются деньги, которые идут в Фонд Раисы Горбачевой. А на сей раз это - другое мероприятие, организованное Горбачев-фондом и компанией "Горби-80" в честь юбилеея Михаила Сергеевича.

Почему Лондон? Великобритания как страна и Лондон как город "заточены" на такие мероприятия. Там не надо преодолевать тысячу препятствий и кому-то что-то бесконечно доказывать. Тот же "Альберт-холл" идет навстречу нам по всем направлениям... Например, именные ложи. Эти ложи принадлежат отдельным семьям и компаниям и выкуплены на годы вперед, так вот люди отказываются от своих лож в тот вечер в нашу пользу...

У нас нет административного ресурса. И я тебе скажу: деньги на этот концерт собираются с трудом. Это вынуло из меня огромные силы. Мне очень помогает Ксения, старшая дочь, ну, и младшая, Настя, задействована. Я не могу передать, сколько встреч и разговоров...И когда мне говорят: вот российский бизнес не готов к благотворительности... Может, и не готов. Но и западный бизнес не готов. Бизнес по сути своей изначально нацелен только на извлечение, на приобретение прибыли. Но там, на Западе, общество давно поставило бизнес на место, в определенные рамки и заниматься благотворительностью стало для бизнеса обязанностью. А у нас пока это - вопрос доброй воли отдельных людей. Поэтому все выглядит так: ходишь и просишь... Кто-то откликается, кто-то нет... Но помогает и российский бизнес. Не скажу, что в массовом порядке и так, чтобы это решило все проблемы, но помогает".

В английской прессе называется сумма: пять миллионов фунтов планируется собрать на благотворительном балу в Лондоне в связи с юбилеем Горбачева. Деньги, повторяю, пойдут на лечение детей, больных лейкемией.

О восхищении

В конце беседы я спрашиваю Иру Горбачеву, что ее более всего восхищает в отце.

"Мы были с ним в какой-то, уже не помню, в какой именно, стране, ехали на машине, он смотрел в окно, а там по улице шли люди, и черненькие, и узкоглазенькие, и всякие-разные, и он сказал: "Доча, ты посмотри, сколько всего Бог создал... Это же, значит, все нужно. И всех, значит, надо любить"...

Он знает людей. Знает их слабости, странности, недостатки и даже те недостатки, которые очень отрицательные. И все равно любит. И глупых, и злых, и смешных людей. Любых!

Вот это восхищает меня в моем отце больше всего: абсолютная беспримерная порядочность и абсолютное человеколюбие".

* Ира своих родителей называет то папа и мама, то по имени-отчеству, я так и оставила в тексте, не стала править.

*Ольга Здравомыслова - исполнительный директор Горбачев-фонда.

*Мюнстер - в клинике этого немецкого города Раиса Максимовна Горбачева провела последние восемь недель своей жизни.

Ирина Вирганская: "Против политики у женщин нашей семьи стойкий иммунитет".
Фото из домашнего архива семьи Горбачевых

Это для страны он – единственный президент Советского Союза и вождь перестройки, а для нее Горбачев – просто папа. Ответственность за родство с которым она осознала в раннем детстве. В беседе с ответственным редактором «НГ-сценариев» Юрием СОЛОМОНОВЫМ Ирина ВИРГАНСКАЯ (ГОРБАЧЕВА) рассказала о своем отношении к нападкам на всю их семью, о главных приоритетах в жизни и о том, кто сегодня завязывает галстуки Михаилу Сергеевичу.

– Ирина, первый вопрос у меня навеян тем коридором, по которому я шел к твоему кабинету. Если бы не случилось того, что произошло в конце 1991 года со страной, именуемой СССР, чем бы ты сейчас занималась?

– Скорее всего наукой. Мне это было по душе.

– Темой твоей диссертации были проблемы продолжительности жизни мужчин. В каком аспекте ты это рассматривала?

– Я изучала прежде всего социальные факторы мужской смертности.

– Если уж мы начали о мужчинах… В своем эссе, опубликованном к 80-летию Михаила Сергеевича, ты пишешь, что никогда не видела отца растерянным или испугавшимся. Это действительно так?

– Представь себе.

– А в твоей жизни были периоды, когда ты испытывала чувства отчаянья, тревоги, страха?

– Что ты называешь сложным периодом?

– Ну, скажем, когда Михаил Сергеевич решился на перестройку, когда у него появились недруги. Или, например, его уход из власти…

– Тогда ты должен знать, что сложный период в моей жизни начался гораздо раньше, примерно в конце 60-х годов. Когда папа стал первым секретарем Ставропольского горкома партии. Мне было тогда 10 или 11 лет. Вот тогда-то и начался мой сложный период. Случилось страшное! Я стала ребенком главного городского начальника! И я решила, что не могу позволить себе множество действий, поступков, удовольствий, из которых состояло детство окружавших меня сверстников. Нужно было все время держать себя так, чтобы не подвести папу. Не давать поводов окружающим отыскать в тебе пороки, которыми общественная молва всегда наделяет не только власть, но и детей людей из власти.

Но если отбросить эти переживания детства и юности, то самыми жестокими были события, связанные с Форосом, потом с осенью 1991 года перед отставкой. Ну, и конечно, 90-е годы, тогда во всех отношениях было тяжело – материально, морально, психологически. Сколько было судов, поклепов, откровенной травли. Да и сейчас тоже не курорт. Сейчас – как у всех.

В общем, я как человек, чей жизненный путь был связан с разными этапами пребывания моего отца во власти, могу понять, почему родные того или иного политика – люди непубличные или, скажем прямо, укрытые от глаз и ушей нашей замечательной общественности. Но эта закрытость по-своему тоже опасна, у нее есть оборотная сторона. По-моему, при такой степени отстраненности членов семьи обрываются многие, казалось бы, незаметные нити, которые и делают семью тем, чем она является. Если в ней нет взаимной ответственности и разделения всех тягот, тревог и проблем публичной жизни, ничего хорошего такой ячейке общества это не сулит. Как, впрочем, и любой семье.

– Михаила Сергеевича в чем только не обвиняли. Что касается политики, он часто на эти выпады давал ответы, излагал позицию и прочее. Эти споры о том периоде истории не стихают до сих пор. А вот, как мне кажется, чего не появилось в массовом сознании, так это образа Горбачева-коррупционера…

– Но это не значит, что попыток обвинить не было. Они начались с 1991 года, когда Горбачев, уйдя из власти, не ушел из политики. Не ушел в том смысле, что считал своим долгом оценивать и комментировать происходящее в стране так, как он это видит. Ну а какие у нас обожают давать «ответы» на честные и прямые высказывания – тоже известно. Поэтому в 90-х пытались придумывать истории о какой-то непомерной недвижимости и неисчислимых банковских счетах на Западе. По телевидению некий ельцинский служака с упоением рассказывал о том, какими земельными наделами на Рублевском шоссе владею я. Бред сам собой рассосался, но осадок в душе остался.

– А сегодня тебя не тревожит реакция на некоторые публичные суждения Михаила Сергеевича?

– Реакция, на мой взгляд, чрезмерно болезненная. Хотя можно без труда заметить, что в своих комментариях Горбачев никогда никого не оскорбляет, не переходит грань, отделяющую политику от личной жизни любого оппонента. В отличие от лексики и традиций того политического кордебалета, который мы наблюдали, например, в ходе предвыборной кампании.

Сказать, что я привыкла к этой реакции, – не могу. Допустим, кто-то что-то сказал наверху. А потом, представь, уже где-то на площади, какой-то кипящий больной разум объявляет твоего отца «врагом народа». Как врач, зная особенности «интеллекта» толпы, конечно, я не могу воспринимать это спокойно. Но закалка-то многолетняя. Поэтому обходимся без нервных срывов.

– Давай о любимой работе. У тебя как у вице-президента Горбачев-фонда есть своя зона ответственности? Спрошу проще. В чем ваше кредо, Ирина Михайловна?

– Насчет кредо боюсь разочаровать. А если серьезно, то ни в стратегическом планировании, ни в проектных исследованиях углубленно не участвую. Я все-таки управленец. Моя главная задача, чтобы все это работало. Нужно издать книгу? Я создаю для этого все условия. Нужно провести конференцию. Собираемся и проводим. Нужно создать интернет-проект по 1991 году – я определяюсь с финансами, людьми, которые будут над ним работать, определяю концепцию и всякое такое. Конечно, есть идеи, которые я и сама инициирую, но для меня главное – обеспечить функционирование фонда.

Многолетние наблюдения за гражданской активностью населения приводят к печальным выводам. Общественное сознание деформировано таким образом, что многие люди уже не испытывают потребности в таких понятиях, как самовыражение личности, самоорганизация и самоуправление коллектива, общественной структуры, качественной политической партии и т.д. Простое наблюдение: еще лет пять–семь назад фонд нередко посещали школьники. Им рассказывали историю перестройки, живой автор этого исторического проекта выступал перед ними. Им неожиданно открывался такой этап жизни и общественного подъема страны, о котором они почти ничего не знали. Сейчас таких групп почти нет. Не знаю, что сдерживает учителей от таких открытых уроков – страх, лень, отсутствие собственного интереса. В любом случае это плохо. Хотя вроде бы сейчас что-то очень «тихохонько» меняется, я имею в виду общество в целом.

– Как думаешь, хроническая пассивность большинства, вера в патернализм власти, упование на чью-то «сильную руку» и «мудрую голову» – это уже навсегда? Тогда зачем такие фонды? Чтобы спустя годы Ирина Михайловна, на манер чеховских героинь, сказала «Пропала жизнь»?

– Не знаю, что там чеховские героини, а мы будем тянуть фонд, пока хватит сил. Нам бы только не мешали. Да, сегодня все вокруг заболтано. Заболтаны такие понятия, как мораль, любовь, свобода, вера, демократия, выборы… А что это за чудо нашего политического дискурса – «дебаты доверенных лиц»? Абсолютное зазеркалье! И мы все в нем. Поэтому я часто чувствую растерянность – как личность и как российская гражданка. А вот усталость – только как труженица фонда.

– Но, может, стоит как-то ограничить круг проектов? Выбрать самое актуальное. Та же идея Горбачева о создании социал-демократической партии. Это течение тоже нуждается в современном осмыслении…

– Михаил Сергеевич не сводит и даже не связывает деятельность фонда с созданием социал-демократической партии. Этот вопрос возник в связи с определенным политическим моментом, с поиском некой альтернативы. Возник в конкретной стране в конкретное время. А у фонда другая концепция. Не надо забывать, что он международный, но не в том смысле, что в каждой стране у нас по офису, у нас их, кроме Москвы, нигде нет, а в том, что идея приоритета общечеловеческих ценностей таких, как право на достойную жизнь, на свободу, на труд и т.д., над национальными, государственными интересами и прочими идеологиями обращена прежде всего к мировому сообществу, разрываемому сегодня войнами, революциями, катастрофами, терроризмом, общими труднорешаемыми проблемами вроде экологического или финансового кризиса. Россия же во имя спасения самой себя должна, на мой взгляд, эти ценности разделять, участвуя на равных в решении общечеловеческих проблем. Не теряя при этом никаких своих присущих ей черт.

Вот концепция Горбачева. Поэтому только крайне недалекие и зацикленные на своем нервном патриотизме оппоненты могут делать из Горбачева чуть ли не «агента влияния Запада». Господи, из какого пропахшего нафталином комода это вытаскивают! И кого подозревают?! Да он двух недель отпуска за границей вынести не может – ему там скучно, скорее бы домой!

– А ты можешь себя представить вне страны?

– Легко. Но одновременно видится и тот круг людей, дел и забот, который здесь останется, перестанет вращаться.

– Теперь мне понятна гордость Михаила Сергеевича: «Моя радость не только в том, что семья большая. А в том, что все работают. Кроме правнучки Александры, которой три года».

– Это правда. А как не работать?

– Ну, мало ли как! Можно найти известные семьи, где не работать означает держать марку.

– Это не про нас. Мы с мужем, две дочери, их мужья – все работаем. Про отца, деда и прадеда в одном лице вообще молчу. Иногда в первой половине дня скажет: «Что-то устал». А потом до поздней ночи не остановишь, все что-то делает, читает, встречается с разными людьми, пишет порой без перерыва.

– Дочери интересуются политикой?

– Как жители страны, не более того. Пойми, что мои дети еще в нежном возрасте оказались в ситуации конца 1991 года. Ксении было 11 лет, а Насте 4 года. И вот из атмосферы детского счастья, доброго внимания ты вдруг оказываешься в совершенно ином положении. Я не про утрату комфорта, бог с ним. Про отношение людей. Не хочу рассказывать и никогда не расскажу деталей. Но, думаю, понятно. Они видели оборотную сторону жизни человека в политике и то, чем это может обернуться для его близких. Они, как и я раньше, приняли для себя решение – быть от политики подальше. Поэтому я могу заниматься общественной деятельностью, благотворительностью, хотя там тоже легко обжечься подозрениями, сплетнями, домыслами. У нас же так – лучше и благороднее всех те, кто ничего не делает. Честно говоря, устаешь от всего этого. В общем, против политики у нас, женщин этой семьи, стойкий иммунитет.

– Политик сидит в соседнем кабинете.

– Вот именно. Поэтому у меня всегда смешанное ощущение: где я сейчас – дома или на работе.

– Вас можно назвать «кланом» Горбачева?

– Если только в положительном смысле. Мы очень дружны, взаимоответственны, понимаем, поддерживаем друг друга, мы любим друг друга. Но это вообще огромный, никому не видимый, постоянный труд – семейная жизнь, особенно в большой семье.

– А кто в нем главный?

– Наконец-то дождалась самого сложного вопроса! Отвечу уклончиво. Спорить с главой клана могу только я.

– Ира, а теперь ответь, пожалуйста, на философский вопрос. Скажи, в чем твоя миссия?

– Не поняла.

– Я просто помню, как много лет назад в Хельсинки этот вопрос задал Раисе Максимовне один журналист. Знаешь, что она ответила? «Простите, я чуть опоздала на эту встречу. Провожала Михаила Сергеевича на переговоры. Пришлось перевязывать ему галстук. Такая вот сегодня с утра была миссия».

– Поняла. Записывай. Миссия та же. Галстуки другие.

Novayagazeta.ru

Понятие интеллигенции в русском языке, в русском сознании эволюционирует: сначала это «служба ума», потом «служба совести», потом «служба воспитанности». Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна Горбачевы прошли все эти три службы — ума, совести и воспитанности. Накануне восьмидесятилетия Первого Президента СССР я встретилась с Ириной Вирганской-Горбачевой...

Интервью длилось два с половиной часа. Где-то в середине разговора Ира сказала: «Знаешь, я всегда отвечаю за свои слова и поступки. Но что касается других людей, даже самых близких, не могу быть интерпретатором. Вот Раиса Максимовна* написала книгу. Всего одну. Хотела еще написать — о годах после отставки. Не успела. А Михаил Сергеевич много книг написал. И, понимаешь, у меня тут обрыв… Вот папа жив-здоров и пусть сам всем рассказывает про свои чувства, восприятия, отношения с людьми. А я не имею права… — И — помолчав: — Меня поражает чудовищность сегодняшних воспоминаний, мемуаров, интервью. Каждый за своего героя все решил, все изложил, все подумал…»

Так вот: в этом интервью Ира Горбачева просто дочь. Не более. Но и не менее. Взгляд «близко наедине». Или конспект для себя.

И еще будем помнить: не сказанное — часть сказанного, а не наоборот.

О детстве

«Мои родители при мне всегда вели себя очень сдержанно, без такого, знаешь, внешнего проявления любви. Но было вот что: взаимопроникновение. Это когда папа приезжает с работы, и вся семья слушает про всех овец и про то, где что сгорело и куда он ездил и с кем говорил… Мама вернулась с кафедры и начинается: такой студент, сякой студент… И я — про себя… Все жили одной жизнью, хотя, конечно, у папы и мамы в их профессиях происходило и что-то отдельное, личное.

Помню постоянную тишину в доме. Все — в книгах. И я параллельно родителям — тоже. В четыре года начала читать. Специально никто не учил. Что-то спрашивала, какие-то буквы объясняли… У нас была огромная библиотека, и я как приковалась к ней в четыре года, так и читала беспрерывно.

Из бытовых условий помню жизнь в коммуналке. Имен соседей не помню, но помню их лица и количество дверей — кроме нас там жили восемь семей. Помню кухню с газовыми плитами, помню и ругань, и хорошее что-то. Мне было тогда три-четыре года.

Родители по убеждениям не отдали меня в спецшколу для детей партноменклатуры. Училась я в самой обычной школе. Но как только Михаил Сергеевич вступил в должность первого секретаря Ставропольского горкома партии, я, десятилетний ребенок, стала публичной персоной. А детская подростковая среда, она ж и так непростая. Там и так складываются — внутри и с миром — свои жесткие отношения, а если на это накладывается еще то, что у тебя папа — партийный начальник… Тогда отношения канализируются по разным направлениям. Первое: неприязнь. Второе: желание подлизаться или притереться, что ли. Ощущала ли я это? И ощущала, и обжигалась. Тогда у меня еще не было таких развитых инстинктов, как сейчас. (Смеется.) Ну, сейчас уже меньше хотят подлизаться. Слава тебе господи, я от этого избавлена давно.

Короче, со временем отношения с одноклассниками у меня выровнялись. Нет, организованно не травили. Думаю, для того чтобы тебя травили организованно, нужно быть жертвой. Внутреннее чувство жертвы должно быть. Это чувствует толпа. Даже школьная. Я же с детства к людям-жертвам не относилась».

О «кремлевской семье»

«После школы пошла в медицинский. Выбор был мой. Но продиктован обстоятельствами. Я очень хотела уехать в Москву, поступать на философский факультет МГУ. Но мои родители… нет, они не сказали, что мы тебе запрещаем. Но ненавязчиво много раз говорили: как же так, ты у нас — одна… и ты уедешь?.. А в Ставрополе мне особо не из чего было выбирать. Но врач — хорошая профессия, и я внутренне была к ней готова.

А только начался мой 4-й курс в меде — Михаила Сергеевича забрали на работу в Москву. Я была счастлива. Но по первой реакции мамы не поняла, рада ли она. Мама уехала с папой сразу, с одним чемоданом, а мы с мужем чуть попозже. И вот когда я через полтора месяца ее увидела, то она была уже какая-то обновленная.

Москву мама очень любила. Воспоминания о студенческих годах и все такое. Хотя и Ставрополье любила. Не так уж сам город… Но вот эта возможность выйти за город и идти, идти, идти, а вокруг горы и поля, луга и степи… Она всю эту красоту очень любила. Они с папой высоко в горах травы собирали.

И когда мы стали «кремлевской семьей», абсолютно ничего в наших внутренних отношениях не изменилось».

Здесь Ира умолкает и задумчиво, медленно, осторожно подбирая слова: «Но у нас такая страна… Понимаешь, если я сейчас скажу, что все мы так же приходили домой и все-все друг другу рассказывали — значит, опять пойдут разговоры, что решения Политбюро принимались в семье Раисой Максимовной или еще, не дай бог, приплетут меня… Но это же анекдот! Те решения, которые были политическими, — в семье не обсуждались. Обсуждались эмоции, реакции, ощущения, переживания. Вот на уровне: устал — не устал, это мучает, то беспокоит… Человеку всегда ведь нужно с кем-то поговорить, нужен собеседник.

Но все можно вырвать из контекста и тут же опошлить. Так опошлили и сделали мифом — и он, этот миф, до сих пор живой, до сих пор гуляет — о Раисе Максимовне. Она решала! Она управляла! Она командовала! Но не было этого у мамы.

Вот у меня, да, командный голос уже появляется. Однако когда? Когда папа ест пятую булочку. Ну, ты ж понимаешь, тут нельзя уступать. Вот что делать, если папа пьет кофе и ест пятую булочку… Я говорю: папа, это пятая булочка! А он: ты что, считаешь?! И доказывает, что первая…»

Дед Раисы Максимовны был честным трудолюбивым крестьянином. Его арестовали как «врага народа». А бабушку изгнали соседи. На глазах всей деревни она умирала от голода и горя, и никто ей не помог.

Дед был расстрелян 20 августа 1937 года. И вот ровно пятьдесят четыре года спустя, в путч, 20 августа 1991 года, как вспоминает Ольга Здравомыслова**, Раису Максимовну поразило и испугало совпадение этих дат. Ночью, там, в Форосе, она никак не могла заснуть, а когда врач предлагал ей снотворное, отказывалась: «Я боюсь, что усну, потом проснусь где-нибудь в другом месте, далеко отсюда, а все убиты — и девочки тоже».

Дед Михаила Сергеевича тоже был репрессирован. Из воспоминаний Раисы Максимовны видно, что Горбачевы сформировались в годы «хрущевской оттепели» и относились к поколению «детей ХХ съезда», к «шестидесятникам», боровшимся с наследием сталинизма. Для них Сталин был тиран. Всё! Точка. Твердая точка. Никаких запятых и «но». Есть вещи, где даже грамматика протестует. И не только грамматика. (См. выше — про службу совести.)

Недавно в Америке замечательный русский поэт Наум Коржавин вот что сказал мне о перестройке и Горбачеве: «Большое значение для нас имело освобождение от гнета сталинщины. А потом было освобождение от коммунизма. И часто те люди, которые достигли следующей ступени, презирали тех, кто застрял на предыдущей. Ко времени появления Горбачева я уже освободился от коммунизма. А он начал освобождаться и освобождать других от оцепенения сталинщины. Поэтому некоторые считали отношение Горбачева к жизни недостаточным. А я ему благодарен. Потому что стране, чтобы идти дальше, надо было освободиться от оцепенения сталинщины. И горбачевская активность в этом направлении была очень нужна».

Об отставке

«После папиной отставки у нас замолчали телефоны. Ну, замолчали и замолчали… Просто отсеклись какие-то люди. Близкие в том числе. Но видишь, в чем дело? Появляются новые люди, новые друзья. И остаются те, кто никак не отсекся. Это всегда так: кто-то отсекается, отсекается, а кто-то остается… До конца никогда никто и ничто не отсекается. А то, что не отсеклось, — это уже твоя особая ценность и радость…

Хотя отставка, правда, была очень тяжелой. Особенно в начале девяностых. Все эти суды, вся эта травля, выселения Фонда. Мама больная… После Фороса она была с такими проблемами… Не только рука отнялась, еще и ослепла». «Это можно написать?» — спрашиваю я. Ира, вздыхая: «Можно. Теперь уже все можно. Ну, в общем, масса была проблем, и финансовых в том числе. Пенсия у Михаила Сергеевича, не помню точно, то ли один доллар в переводе на рубли, то ли два. А в стране какая ситуация? Все плохо, и во всем виноват Горбачев. Но! Та степень свободы, которую я ощутила после папиной отставки, она ни с чем несопоставима! Свобода от постоянного давления… Будь там, делай то, делай это… У меня не было никаких должностей, но эта страшная моральная ответственность за то, что где-то что-то рвануло, что-то случилось… и это давит на тебя и давит, и давит… И вот свобода… Что бы с тобой ни делали, что бы ни писали, как бы ни уничтожали — ты свободен!»

О смерти мамы

«Смерть мамы — черный провал. Дикие сны преследуют меня до сих пор. Страшные, невероятные сны… Мне снится мама и ужас этих снов, что мама появляется в моих снах живая, как будто ничего с ней не случилось, и начинает мне говорить что-то про сегодняшние дела… И я не могу понять: кого же мы похоронили? К кому ходим на кладбище? И вот этот кошмар я переживаю все одиннадцать лет, как умерла мама. Сегодня эти сны снятся мне уже чуть реже, а когда это только случилось — вообще было беспрерывно».

До смерти Раисы Максимовны Ира жила в Москве, в квартире. Развелась с мужем, растила дочек сама. Старшую в одну школу надо везти, младшую в другую, самой на работу, короче, жить за городом вместе с родителями — терять кучу времени.

После института Ира защитила диссертацию, трудилась в Кардиологическом научном центре, а в 1994 году Михаил Сергеевич сказал дочке: давай думать о том, как мы будем работать с Фондом. Ира подумала-подумала и поняла, что она — чистый ученый и совершенно не разбирается ни в экономике, ни в бизнесе, ни в менеджменте.

Ей было тридцать семь лет. Но она решилась: оставила работу и села за парту в бизнес-школе Академии народного хозяйства. И только после ее окончания стала работать в Горбачев-фонде.

«А в 1999 году мама оказалась в Мюнстере***, в клинике. И мы до последнего надеялись, что она поправится. Пусть за ней понадобится длительный уход, реабилитация, мы верили: она выздоровеет. И Михаил Сергеевич своей волей принял тогда решение: назначил меня вице-президентом Фонда со всеми полномочиями президента. Ну, он будет неотлучно с мамой и, наверное, долгое время… А Фонд — это же организация, там люди работают, прерываться нельзя. Вот так я стала вице-президентом».

О семье без мамы

Когда Раиса Максимовна умерла, Ира в один день собрала вещи в своей квартире, взяла дочек и переехала к Михаилу Сергеевичу на дачу.

«Да, было далеко ездить, отнимало много времени и сил, но я же понимала, что он не должен оставаться один. Просто не должен. А ничего другого не придумаешь и не сделаешь. Либо ты семья, либо ты не семья.

Первые два года после маминой смерти мы с папой прожили безотрывно друг от друга. Абсолютно безотрывно. Мы работали вместе, в командировки вместе, дома вместе…

Но через два года, когда Ксюше был уже двадцать один год, а Насте — четырнадцать, стало сложнее: друзей позвать они не могут, как-то неудобно, побаиваются дедушку; в девять вечера надо стоять навытяжку, дедушка волнуется…

А семья — это же все без исключения члены семьи. И соблюдать баланс в семье — целая история…

И вот я продала квартиру свою в Москве и купила в Жуковке небольшой дом. Что это дало? Относительную свободу передвижения для моих девушек, потому что я лояльный родитель. И к папе от нашего дома ехать пять минут».

После развода Ира дала себе слово: больше никаких мужчин и никаких браков. Но потом встретилась с Андреем Трухачевым. И тоже было очень сложно. За каждым — шлейф личных проблем, шлейф собственной жизни, надо было многое решить, понять, осмыслить, и вдвоем, и в одиночку. Они даже расставались на год, чтобы все понять. Поняли и в 2006-м поженились. С тех пор — счастливы.

О рабочем дне отца

«Рабочий день папы — он разный. Бывает относительно спокойный. А бывает — лекции в американских университетах, и за двенадцать дней мы десять раз перелетаем с места на место в разные концы страны.

Лекции Михаил Сергеевич вынужден читать потому, что это главный наш заработок. Аудитории — от пятисот до двенадцати тысяч человек. Такие публичные лекции — огромное физическое и интеллектуальное напряжение. Здесь, в России, папа тоже читает лекции в МГУ или в РГГУ, но реже и бесплатно».

После смерти Раисы Максимовны Горбачев дико загрузил себя работой. Ира считает, что он делает это специально, чтобы не думать о маме ежесекундно.

О благотворительности

Именно Раиса Максимовна Горбачева как Первая леди возродила в Советском Союзе благотворительность. До нее это слово в возлюбленном отечестве было бранным. Первый проект — открытое ею отделение для лечения детских лейкозов в Республиканской детской клинической больнице №20. Первый вклад Раисы Максимовны — гонорар за ее книгу «Я надеюсь…». Вся Нобелевская премия Горбачева (почти один миллион долларов) была распределена между несколькими больницами, в том числе пошла и в Республиканскую детскую больницу.

В 2007 году при поддержке государства и бизнесмена Александра Лебедева в Санкт-Петербурге был открыт Институт детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Максимовны Горбачевой. Институт этот — учреждение государственное, но семья Горбачевых помогает ему очень существенно. И результаты потрясающие: если в 80-е годы прошлого века пятилетняя выживаемость детей с лейкозами в СССР составляла 7-10%, в то время как в европейских клиниках более 70% больных детей излечивались полностью, то сегодня результаты лечения больных детей в Институте детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Максимовны Горбачевой — на уровне ведущих гематологических центров Европы.

А всего Горбачев-фонд потратил на благотворительность одиннадцать миллионов долларов. Ира говорит, что цифра очень условная и приблизительная — без учета двух последних лет и не считая той гуманитарной помощи, что в девяностые годы под эгидой Фонда шла в Чечню и другие «горячие точки». И это притом что Горбачев-фонд — не благотворительная организация, а Международный фонд социально-экономических и политологических исследований. То есть благотворительностью могли бы не заниматься вообще. И никто бы не смог осудить.

Так же как совсем не обязан был Михаил Сергеевич Горбачев делать из своего дня рождения благотворительное мероприятие. Но Ира предложила отцу именно эту идею — благотворительного юбилейного вечера… С одной-единственной целью: еще раз помочь детям, больным лейкемией.

О праздновании юбилея

«И вот только началась подготовка к юбилею папы, как опять миф запрыгнул… То в Интернете, то по радио, то даже в «перестроечных» изданиях… Ага!!! Лондон!!! У нас же там теперь — все!!! И Горбачев — туда же!

А день рождения Михаила Сергеевича между тем уже начался. Выставкой «Михаил Горбачев. PERESTROIKA».

Собственно Горбачева на выставке мало. И это понятно: страна — она же больше… Главная концепция выставки сразу сложилась в моем первом разговоре с директором Московского дома фотографии Ольгой Свибловой. Эта выставка не только о Михаиле Сергеевиче, а это он, Михаил Сергеевич, на фоне страны. И где эта выставка? В Москве. На Манежной площади. Но никто это не обсуждает. Все обсуждают Лондон.

24 февраля открывается выставка в Берлине. Почему Берлин? Потому что Берлин стал символом окончания «холодной войны».

А 2 марта, в самый день рождения, мы гуляем в Москве. Со своими самыми близкими. С партией друзей Горбачева. Там будут и студенческие друзья, и друзья всей его жизни…

15-16 марта в Горбачев-фонде конференция, которая будет проходить с «Мемориалом», — о «шестидесятниках».

Теперь — о Лондоне. Вот уже пять лет каждый год там организовывает благотворительные балы семья Лебедевых. Ну и мы вместе с ними. Собираются деньги, которые идут в Фонд Раисы Горбачевой. А на сей раз это другое мероприятие, организованное Горбачев-фондом и компанией «Горби-80» в честь юбилея Михаила Сергеевича.

Почему Лондон? Великобритания как страна и Лондон как город «заточены» на такие мероприятия. Там не надо преодолевать тысячу препятствий и кому-то что-то бесконечно доказывать. Тот же Альберт-холл идет навстречу нам по всем направлениям — например именные ложи. Эти ложи принадлежат отдельным семьям и компаниям и выкуплены на годы вперед, так вот, люди отказываются от своих лож в тот вечер в нашу пользу».

В английской прессе называется сумма: пять миллионов фунтов планируется собрать на благотворительном балу в Лондоне в связи с юбилеем Горбачева. Деньги, повторяю, пойдут на лечение детей, больных лейкемией.

О «службе воспитанности»

У Михаила Гаспарова я прочла: «служба ума» — это обращение ко всему миру, ко всему, что могло в нем потребовать вмешательства разума. А «служба воспитанности» — это «служба общительности», или отношения между людьми, сознающими себя равными. В старину говорили: «ближними». Наверное, это главное в интеллигентности — умение уважительно обращаться друг с другом, ощущать близость просто людей из просто жизни.

В конце беседы я спрашиваю Иру Горбачеву, что ее более всего восхищает в отце.

«Мы были с ним в какой-то, уже не помню, в какой именно, стране, ехали на машине, он смотрел в окно, а там по улице шли люди — и черненькие, и узкоглазенькие, и всякие-разные, и он сказал: «Доча, ты посмотри, сколько всего Бог создал… Это же, значит, все нужно. И всех, значит, надо любить…»

Он знает людей. Знает их слабости, странности, недостатки и даже те недостатки, которые очень отрицательные. И все равно любит. И глупых, и злых, и смешных людей. Любых!

Вот это восхищает меня в моем отце больше всего: абсолютная беспримерная порядочность и абсолютное человеколюбие».

* Ира своих родителей называет то папа и мама, то по имени-отчеству, я так и оставила в тексте, не стала править.

** Ольга Здравомыслова — исполнительный директор Горбачев-фонда.

*** Мюнстер — в клинике этого немецкого города Раиса Максимовна Горбачева провела последние восемь недель своей жизни.