А нет мамы она умерла. Мать. Сергей Островой. Сергей островой поэма "мать"
Сергей Островой
Первое слово ребенок сказал:
- Мама! –
Вырос. Солдатом пришел на вокзал.
- Мама! -
Вот он в атаке на дымную землю упал.
- Мама! –
Встал. И пошел. И губами горячими к жизни припал.
- Мама!-
А у меня нет мамы. Она умерла.
Вот еще одной мамою стало меньше на свете.
Зачем же ты, мама, в постель земляную легла?
Или жесткой кровать показалась тебе на рассвете?
А рассвет был из солнца. Из зелени. Из синевы.
(Продолжить)
Пение птиц было слышно на самых далеких планетах.
Розоватые голуби вылетали из мокрой травы.
Долго пели зарю и тонули в далеких просветах.
Ты ведь очень любила, когда зажигался рассвет.
Поднималась чуть свет. И детей на заре поднимала.
А сейчас тебя нет. Почему? Почему тебя нет?
Поднимись. Приходи. У детишек сползли одеяла.
Нет, уже не придешь. Из глухого того далека
Не приходят назад. Остаются на вечном ночлеге.
Странной формой сейчас над землею плывут облака,
Будто белые женщины едут на белой телеге….
Ты седая совсем, стала белой твоя голова
Видно, вьюги мели, а снежинки растаять забыли…
Муж без вести пропал. Ты с тех пор ни жена, ни вдова.
А потом сыновья на войну от тебя уходили.
От тебя? Нет, с тобой! Слышишь, мама, все время с тобой,
Только в письмах они очень редко писали об этом.
Больше женам писали. И шли по дороге рябой.
И на письма твои не всегда торопились с ответом.
Если мы попросим людей слишком быстро пережить свой гнев, мы оттолкнем их. Всякий раз, когда мы просим людей отличаться от них, или чувствовать что-то другое, мы не принимаем их такими, какие они есть и где они. Никто не любит, когда его просят изменить и не принять, как есть. Нам нравится еще меньше посреди горя.
Под гневом возникает боль, боль. Естественно чувствовать себя пустынным и покинутым после смерти, но мы живем в обществе, которое боится гнева. Люди часто говорят нам, что наш гнев неуместен, неуместен или несоразмерен. Некоторые люди могут чувствовать, что ваш гнев слишком суровый или слишком большой. Но мы не можем изменить реакции других. Все, что мы можем сделать, это заботиться о себе.
Это только потом, через годы я стал понимать,
Как казнят матерей безучастьем и черствостью дети.
Друг мой, брат мой, товарищ мой, если зовет тебя мать –
Рвись к ней сердцем. Спеши. Мчись к ней в самой крылатой ракете.
Каждый миг на счету. Будь быстрее, чем звук и чем свет.
Опоздаешь в пути – не простишь себе этого вечно.
Ты звала меня мать? Я пришел. А тебя уже нет.
И дорога длинна. И разлука с тобой бесконечна.
Люди часто сталкиваются с конфликтами по поводу потери родителя, у которого у них были негативные чувства. Следующая запутанная печаль заключается в том, что взрослые дети не могут понять, что грустно и злиться на кого-то, кого они действительно не любили. Мы также скорбим о тех, кто не дал нам той любви, которую мы заслужили. Вы можете скорбеть о людях, которые были ужасны для вас. И если вам нужно скорбеть о них, вы должны это сделать.
Мы должны потратить время, чтобы оплакивать и испытывать тип родителя, которого мы имели, и тип, которого у нас никогда не было, и признать реальность, что эти потери нельзя отбросить, даже если мы думаем, что человек не заслуживает нашей любви. В скорбных потерях помните, что гнев означает, что вы прогрессируете, что вы позволяете всем этим чувствам просто слишком много, чтобы выйти на поверхность. Важно почувствовать гнев, не судя его, не пытаясь найти в нем смысл. Это может иметь много форм: гнев в системе здравоохранения, в жизни или у вашего родителя за смерть, а также вину и негодование.
Я сейчас вспоминаю – давно это было, давно…
Утро. Осень метет. Жмутся к небу озябшие птицы.
Ты все смотришь в окно. Ты все смотришь и смотришь в окно.
Хоть бы скрипнула дверь. Хоть бы вздрогнули вдруг половицы, -
Сын из дома ушел! И когда он вернется теперь?
И потянутся дни. И слезы материнской не спрячут.
Ах, зачем между жизнями возникает закрытая дверь!
И детей провожая, зачем наши матери плачут?
Мать, я землю изъездил. Я многие знал города
И добро повидал, и война по мне смертью строчила.
Но друзей своих, мать, не бросал я в беде никогда.
И не лгал никогда. Это ты меня так научила.
Ты меня научила не прятать у сердца обид.
(Сердцу трудно итак, для чего ему тяжесть такая?)
Если слово ты дал – это значит, навеки. Гранит.
Если в гору идёшь – поднимайся, других не толкая.
Гнев - естественная реакция на несправедливость потери. К сожалению, однако, гнев может изолировать вас от друзей и семьи в то время, когда вам могут понадобиться больше всего. Вы также можете испытывать чувство вины, которое является гневом, повернутым внутрь на себя. Если бы вы могли что-то изменить, вы бы, но вы не можете. Гнев утверждает, что вы можете чувствовать, что вы любите и что потеряли. Не позволяйте никому уменьшать важность полного чувства гнева. И не позволяйте никому критиковать ваш гнев - даже вы.
Мы хотим, чтобы жизнь вернулась к тому, что было. Это может быть способ, который дает нашей психике время, которое может потребоваться для настройки. Торг может заполнить пробелы, в которых преобладают наши сильные эмоции, поскольку он страдает на расстоянии.
Ах, завет материнский, и что тебя в мире мудрей?
Ты нас к звездам ведешь даже в темные ночи глухие.
Я берусь утверждать: в мире мало плохих матерей!
Отчего же тогда появляются люди плохие?
Отчего же тогда по земле еще ползает зло?
И смердит себялюбство? И сушит сердца скопидомство?
А ведь как на планете бы сделалось людям светло,
Если б всех матерей своих слушаться стало потомство.
Это позволяет нам поверить, что мы можем восстановить порядок в хаосе, который захватил власть. После смерти переговоры часто переходят из прошлого в будущее. Мы можем договориться, что снова увидим наших родителей на небесах. Мы можем торговаться и просить о передышке от болезней в нашей семье, или что другие трагедии не посещают наших близких.
Когда мы переходим через процесс переговоров, ум меняет прошлые события, исследуя все эти утверждения «что, если» и «если только». После переговоров наше внимание переходит в настоящее. Пустые чувства, и печаль проникает в нашу жизнь на более глубокий уровень, глубже, чем мы себе представляли. Эта депрессивная ступень кажется, что она будет длиться вечно. Важно понимать, что эта депрессия не является признаком психического заболевания. Это правильный ответ на потерю родителя.
Сколько мирных народов у нашего село костра.
Скольких мы обогрели горячим, душевным приветом.
Мама, как ты добра! Как была ты огромно добра!
Целый город, бывало, к тебе приходил за советом.
Если мерз человек – ты ему отдавала тепло.
И всегда незаметно. Всегда от души. Сокровенно.
Где мне слово найти, чтобы свет оно людям несло,
Чтоб людские недуги оно исцеляло мгновенно,
Чтобы слово мое открывало бы каждую дверь,
Возводило мосты, поднимало бы зелень из праха,
И когда в человеке сидит затаившийся зверь –
Чтоб пришло мое слово и зверя убило без страха.
Депрессия после потери часто критикуется как неестественная: состояние, которое нужно исправить, что-то вырвать из. Первый вопрос, который задают себе, - это то, действительно ли ситуация, в которой вы находитесь, удручает. Потеря родителя - очень удручающая ситуация, а депрессия - нормальный и адекватный ответ. Когда потеря полностью оседает в вашей душе, осознание того, что ваш родитель не улучшился на этот раз и не возвращается, по-видимому, удручает.
Если мы смотрим на горе как на процесс исцеления, то депрессия является одним из многих необходимых шагов на этом пути. Если у вас есть осознание того, что вы находитесь в депрессии или вам говорят несколько друзей, вы в депрессии, ваш первый ответ может состоять в том, чтобы противостоять и найти выход. Найти выход из депрессии, похоже, входит в лабиринт, опасаясь, что выхода нет.
Ты прости меня, мать, я при жизни твоей не сказал
Половины того, что теперь не дождется ответа.
Жизнь не холмик пологий, не картинками убранный зал.
Жизнь – вершина. Огонь. Праздник мысли и яркого света.
Вот за это за все – я твой сын! И пока я живу,
Мама, имя твое я несу через жизнь как святыню.
Будут годы идти. Будут яблоки падать в траву.
Будет солнце всходить. Будут реки врываться в пустыню.
Будут плыть корабли в белизну марсианских морей.
Будет жизнь бушевать. Каждым атомом. Жилкою каждой.
А тебя уже нет. Ты уже не откроешь дверей….
Люди! Братья мои! Берегите своих матерей!
Настоящая Мать – человеку дается однажды.
Как ни крути, депрессия может быть решена парадоксальным образом. Видите это как посетителя, возможно, нежелательного, но тот, кто посещает вас, нравится вам это или нет. Пригласите свою депрессию, чтобы поднять стул с собой перед огнем и сидеть с ним, не ища пути к побегу. Позвольте печали и пустоте очистить вас и помочь вам изучить ваши потери полностью. Когда вы позволяете себе испытывать депрессию, она обычно уходит, как только она выполняет свою задачу в вашей утрате. По мере того, как вы становитесь сильнее, он может время от времени возвращаться, но именно так работает горе.
Первое слово ребенок сказал:
- Мама! -
Вырос. Солдатом пришёл на вокзал.
- Мама! -
Вот он в атаке на дымную землю упал.
- Мама! -
Встал. И пошёл. И губами горячими к жизни припал.
- Мама! -
А у меня нет мамы. Она умерла.
Вот ещё одной мамою стало меньше на свете.
Зачем же ты, мама, в постель земляную легла?
Или жесткой кровать показалась тебе на рассвете?
А рассвет был из солнца. Из зелени. Из синевы.
Пенье птиц было слышно на самых далёких планетах.
Розоватые голуби вылетали из мокрой травы,
Долго пили зарю и тонули в далеких просветах.
Ты ведь очень любила, когда зажигался рассвет.
Поднималась чуть свет. И детей на заре поднимала.
А сейчас тебя нет. Почему? Почему тебя нет?
Поднимись. Приходи. У детишек сползли одеяла.
Нет, уже не придёшь. Из глухого того далека
Не приходят назад. Остаются на вечном ночлеге.
Странной формы сейчас над землёю плывут облака,
Будто белые женщины едут на белой телеге.
Ты седая совсем. Стала белой твоя голова.
Видно, вьюги мели, а снежинки растаять забыли.
Муж без вести пропал. Ты с тех пор ни жена, ни вдова.
А потом сыновья на войну от тебя уходили.
От тебя? Нет, с тобой! Слышишь, мама, всё время с тобой,
Только в письмах они очень редко писали об этом.
Больше женам писали. И шли по дороге рябой.
И на письма твои не всегда торопились с ответом.
Это только потом, через годы, я стал понимать,
Как казнят матерей безучастьем и черствостью дети.
Друг мой, брат мой, товарищ мой, если зовет тебя мать -
Рвись к ней сердцем. Спеши. Мчись к ней в самой крылатой ракете.
Каждый миг на счету. Будь быстрее, чем звук и чем свет.
Опоздаешь в пути - не простишь себе этого вечно.
Ты звала меня, мать? Я пришел. А тебя уже нет.
И дорога длинна. И разлука с тобой бесконечна.
Я сейчас вспоминаю - давно это было… давно…
Утро. Осень метет. Жмутся к небу озябшие птицы.
Ты всё смотришь в окно. Ты всё смотришь и смотришь в окно.
Хоть бы скрипнула дверь. Хоть бы вздрогнули вдруг половицы, -
Сын из дома ушёл! И когда он Вернется теперь?
И потянутся дни. И слезы материнской не спрячут.
Ах, зачем между жизнями возникает закрытая дверь!
И, детей провожая, зачем наши матери плачут?
Мать, я землю изъездил. Я многие знал города.
И добро повидал, и война по мне смертью строчила.
Но друзей своих, мать, не бросал я в беде никогда.
И не лгал никогда. Это ты меня так научила.
Ты меня научила не прятать у сердца обид
(Сердцу трудно и так, для чего ему тяжесть такая?).
Если слово ты дал - это, значит, навеки. Гранит.
Если в гору идешь - поднимайся, других не толкая.
Ах, завет материнский, и что тебя в мире мудрей?
Ты нас к звездам ведешь даже в темные ночи глухие.
Я берусь утверждать: в мире мало плохих матерей!
Отчего же тогда появляются люди плохие?
Отчего же тогда по земле ещё ползает зло?
И смердит себялюбство? И сушит сердца скопидомство?
А ведь как на планете бы сделалось людям светло,
Если б всех матерей своих слушаться стало потомство.
«Всех? Нет, не всех. Я их видел в чужой стороне;
Очень жалких и очень жестоких. Что им нужно таким?
Чтоб земля задыхалась в огне? Чтобы кровь человечества
Стыла в воронках глубоких?
Это пляшет волчица на свадьбе у чёрной змеи.
Разве матери это? Нет, нас воспитали другие.
Как я верую в вас, как я чту вас, родные мои!
Наши матери, светлые души России!
Это вы нас учили, куда бы мы в жизни не шли,
мы судьбу свою метили самой высокою метой:
если бьёмся с врагом, так уж бьёмся за счастье Земли,
Если радость несём, так уж делимся с целой планетой!
Сколько мирных народов у нашего село костра.
Скольких мы обогрели горячим, душевным приветом.
Мама, как ты добра!… Как была ты огромно добра!
Целый город, бывало, к тебе приходил за советом.
Если мерз человек - ты ему отдавала тепло.
И всегда незаметно. Всегда от души. Сокровенно.
Где мне слово найти, чтобы свет оно людям несло,
Чтоб людские недуги оно исцеляло мгновенно,
Чтобы слово моё открывало бы каждую дверь,
Возводило мосты, поднимало бы зелень из праха,
И когда в человеке сидит затаившийся зверь -
Чтоб пришло моё слово и зверя убило без страха.
Ты прости меня, мать! Я при жизни твоей не сказал
Половины того, что теперь не дождется ответа.
Жизнь не холмик пологий. Не картинами убранный зал.
Жизнь - вершина. Огонь. Праздник мысли и яркого света.
Вот за это за всё - я твой сын! И пока я живу,
Мама, имя твое я несу через жизнь как святыню.
Будут годы идти. Будут яблоки падать в траву.
Будет солнце всходить. Будут реки врываться в пустыню.
Будут плыть корабли в белизну марсианских морей.
Будет жизнь бушевать. Каждым атомом. Жилкою каждой.
А тебя уже нет… ты уже не откроешь дверей…
Люди! Братья мои! Берегите своих матерей!
Настоящая Мать - человеку дается однажды.
Как трудно переносить, депрессия имеет элементы, которые могут быть полезны в горе. Это замедляет нас и позволяет нам получить реальный запас потерь. Это заставляет нас восстанавливаться с нуля. Он очищает колоду от роста. Это приводит нас к более глубокому месту в нашей душе, которое мы обычно не изучаем.
Этот этап заключается в принятии реальности, что наш любимый физически ушел, и что эта новая реальность является постоянной. Нам никогда не понравится эта реальность или все будет в порядке, но в конце концов мы ее примем. Это новая норма, с которой мы должны учиться жить. Именно здесь наше окончательное исцеление и корректировка могут занять твердую позицию, несмотря на то, что исцеление часто выглядит и чувствует себя недостижимым.
